Основы профессии

Когда и как Вас поманила актерская профессия за собой?

Ну, наверное, это все-таки случилось в детстве, в городе Темиртау, когда в класс пришла женщина и пригласила в драматический кружок. Теперь не останавливаюсь. Бала у меня еще музыкальная школа, сначала по классу скрипки, затем по классу фортепиано. Причем оба раза сам захотел, и оба раза бросил. Но та женщина заразила меня любовью к актерству, любовью быть на сцене.

Вы сразу поступали в Нижегородское театральное училище или были попытки штурма столичных учебных заведений?

Я поступал после 9 класса. Приятель, с которым я поступал, закончил 8 класс. И он предложил поехать за компанию, ему одному было страшно. В результате я поступил на актерское отделение, а он учился на актера кукольного театра. Он потом много и плодотворно работал в Магнитогорске, Челябинске, Перми.

Как получилось, что Вас приняли в училище в 15 лет?

Это средне-специальное учебное заведение, куда принимали после 8 классов школы. А в Москве были уже ВУЗы, там надо было полностью закончить школу.

Родители не отговаривали?

Никогда. Они всегда очень спокойно относились к моим желаниям. Они делали для меня все, что могли, помогали, когда я учился.

Чему самому главному научились у своих педагогов - Бориса Наравцевича и Владимира Крипеца?

Базовым вещам, которые помогают актеру находиться на сцене, думать о роли, об образе, какими способами создавать его. Основа профессии была заложена в Нижегородском училище.

Почему же тогда решили продолжить обучение во ВГИК?

Я всегда знал, что буду работать в Москве в самом большом театре. Я с детства любил этот город. Когда мы ездили к бабушке из Казахстана, всегда сначала прилетали в Москву, откуда потом ехали до родного для мамы Коврова. Мне всегда нравилось ощущение большого города, мегаполиса, с метро и эскалаторами. А для того, чтобы работать в Москве, надо было как-то здесь поучиться, закрепиться, что-то понять. Образования, полученного в Н.Новгороде, было достаточно, но, возможно, мне просто не хотелось расставаться с учебой. Почему не поучиться, если я поступил во ВГИК в тот же год, когда окончил НТУ, тем более у такого мастера, как С.Ф.Бондарчук. Поступал я, во ВГИК, кстати, с той же программой, что и в Нижегородское училище.

В чем разница обучения в институте кинематографии и театральном училище?

Прибавляются учебные дисциплины, такие, как «история кино», «история советского кино», «история зарубежного кино». Основы мастерства держаться перед камерой, умение работать с режиссером, с оператором тоже были заложены Сергеем Федоровичем Бондарчуком и Ириной Константиновной Скобцевой. Определенный опыт приобретается путем участия в учебных и дипломных работах на операторском и режиссерском факультетах. Ты обучаешься в той среде, в которой тебе предстоит работать дальше.

Играть верно

Сергей Бондарчук был не только выдающимся актером, но и великим режиссером. В преподавании он сосредоточил свое внимание лишь на мастерстве актера или же пытался привить вам умение взглянуть на вещи иначе, по-режиссерски?

Разумеется, было не только мастерство актера. Сергею Федоровичу было, что рассказать. Можно научить человека двигаться по сцене, но кроме движения по сцене должен быть и какой-то жизненный опыт, которого, разумеется, у молодых людей, у студентов не очень много. Поэтому передача опыта, рассказы о его встречах с тем же Марчелло Мастроянни, о работе с Франко Неро и многими другими выдающимися актерами и режиссерами, с которыми его сводила судьба, были неотъемлемой частью преподавания. Я тогда впервые от Сергея Федоровича услышал теперь уже расхожее выражение «правило пяти рукопожатий», когда достаточно пожать руки пятерым, и одновременно ты уже пожал руки всему человечеству.

Какое главное качество Бондарчука как педагога? И какая человеческая черта Бондарчука Вам запомнилась?

Фраза, прозвучавшая из его уст, которую я всегда повторяю, и которая мне очень нравится: «Нужно в своей профессии – на сцене и в кино – работать не правильно, а верно». Казалось бы, чем отличаются эти два слова. Можно, как на конвейере, выполнять свою работу: деталь приехала, ты ее прикрутил, приехала другая деталь, ты ее прикрутил. Это правильно. А верно - это, когда ты еще вкладываешь душу в свою работу, потому что ты в нее веришь. По поводу человеческой черты вспоминается, например, как после третьего тура вступительных экзаменов, который затянулся практически до двух часов ночи, Сергей Федорович послал водителя со служебной машиной к себе домой и привез оттуда еды, чтобы мы не голодали. Такая была забота о молодежи.

У Бондарчука был крутой характер?

Он был, разумеется, не простой человек. Но не было такого, чтобы он кричал. Просто Сергей Федорович умел какие-то вещи сказать так убедительно, глядя в глаза и абсолютно не повышая голоса, что ты начинал задумываться: «так больше поступать не буду, так больше делать не буду».

Последним фильмом Бондарчука стала картина «Тихий дон», выпущенная совместно с англичанами и итальянцами, имевшая долгий путь к зрителю и получившая отрицательные отзывы. Изначально ведь он хотел снимать в картине своих студентов. Не могли бы рассказать эту историю подробнее?

Да, совершенно верно. Он набирал наш курс с прицелом на съемки «Тихого дона». Мы начинали по-своему работать над этим фильмом, читали и обсуждали роман, переписывали все про своего героя в отдельную тетрадочку. Я, например, должен был играть Лисницкого. Бондарчук много рассказывал о Михаиле Шолохове, поскольку снимал фильм «Они сражались за Родину». Но затем случился V съезд кинематографистов СССР, который разрушил все, что можно было разрушить. Соответственно проект, который был уже в запуске, закрыли. Сергей Федорович очень хотел снять этот фильм, поэтому искал разные возможности для того, чтобы осуществить задуманное, но вот, к сожалению, получилось так, как получилось. Я считаю, что некоторые фильмы не стоило бы показывать в наше время.

Как появился и снимался советско-американский музыкальный видеоклип «The Bridge» («Мост») с Вашим участием?

На волне «перестройки», дружбы с США, возникла с той стороны идея сделать совместный музыкальный клип на уже написанную к тому времени песню. Они предложили это проект ВГИКу. Мы снимали в Москве, Санкт-Петербурге и Чикаго. Было два режиссера – американец и наш Борис Айрапетян, два художника, два оператора, и девочка, которая играла со мной – американка. Наши творческие работники быстро нашли взаимопонимание с американцами, потому что какая-то тогда была волна взаимной дружбы, многие серьезно учили английский язык. Например, Сергей Козлов, который был оператором на этом проекте, сейчас, насколько я знаю, живет в Лос-Анджелесе. Он снимал много фильмов с А.Кончаловским в США.

Чем творческий процесс за границей отличается от того же в России?

Там все более организованно. Если режиссеру, допустим, нужен половик на сцену определенного цвета, то этот половик будет лежать на следующий день. У нас же это может растянуться на недели и месяцы, и режиссер может даже вообще его не получить.

Вы не раз были в США. Какой уголок этой страны больше всего запомнился?

Майами! Когда в Москве в феврале минус двадцать, там – плюс двадцать шесть и теплый океан. Это замечательно!

О каких своих дипломных работах Вы вспоминаете с удовлетворением?

В Нижнем Новгороде – «Филумено Мартурано» Эдуардо Де Филиппо, где я играл младшего сына, «Старый дом» по пьесе А.Казанцева, «Дети» по М.Горькому. А во ВГИКе основное внимание было уделено, конечно, А.Чехову. У нас был спектакль по рассказам Антона Павловича, и был «Вишневый сад», в котором я играл Гаева.

Нет ли желания сегодня вернуться к этой пьесе Чехова или вообще к этому автору?

К Чехову – да. Необязательно к «Вишневому саду». У него много замечательных пьес. Тоже самое могу сказать и про Горького, которого сейчас, к сожалению, мало ставят, но у которого просто великолепные пьесы, где есть и юмор, и грусть, и тоска, и трагедия с комедией – все в одной пьесе может происходить. Был в Театре Армии замечательный спектакль «На дне» Б.Морозова, но к нему я, увы, отношения не имел.

Где Вы себя уютнее чувствуете: на сцене или перед камерой? В чем разница существования в этих пространствах?

Смотря на какой сценой и перед какой камерой. Все зависит от людей, которые тебя окружают. Если собирается прекрасный коллектив для создания спектакля, и спектакль идет, то счастье - купаться в роли вместе со своими коллегами. Тоже самое можно сказать про съемочную группу: если она хорошая, если есть уважительное отношение, если тебя любят, если тебя ждут и хотят видеть, тогда никаких проблем в работе не возникает. Но есть и другие примеры, когда актеров держат за людей третьего сорта. Что же касается способа нахождения, то театр – это сиюминутное искусство и прямой контакт со зрителями. А кино – это когда понимаешь, что то, что ты уже сделал сегодня, завтра изменить не сможешь, поэтому нужно работать верно!

Часть вторая

При подготовке интервью была использована фотография Н.Лазарева.