Интервью Ростислава Аркадьевича Горяева (Часть третья)

главный режиссер ЦАТРА с 1974 по 1979 годы

Еще об одном режиссере, который пришел до Вас, ставил при Вас, и по-прежнему остается режиссерским лицом театра наряду с Морозовым - Александр Бурдонский. Он создал какой-то свой мир?

Ну, Саша очень умный парень. Это очень сложный, очень противоречивый человек. Человек мне глубоко симпатичный, потому что он настолько в каких-то своих внутренних мирах живет. Да, он сделал свой театр, насколько этот театр интересен, я не знаю, но он сделал… у него такое мышление литературное что ли, он очень хорошо думает, очень хорошо размышляет, ну и он профессионал, конечно, набил руку ставить спектакли. Но его мир гораздо богаче его спектаклей, он просто не позволяет себе выпустить этот мир на сцену почему-то, вот, если бы он это позволил себе, это мог быть очень необычный театр.

Как Вы считаете, это его личное желание или недоработка его педагогов?

Я не знаю, я думаю, он ведь закрытый человек очень, мне кажется, что он просто прячет этот мир, он стесняется этого мира, он его не выпускает наружу. Вот, скажем, Роман Виктюк готов свой мир тиражировать кому угодно, подарить, выкрикнуть, даже чего там нет, он будет плюсовать, а у Саши мир гораздо богаче внутри, интереснее, но он не позволяет себе выплеснуть это на сцену, это уже особенность его характера. Я не могу найти мотивацию этого, это его глубокое, очень человеческое дело, может он не хочет, не знаю, но, мне кажется, что причина в этом, он мог быть гораздо своеобразнее, интереснее, глубже, чем он есть.

Какие качества нужны, чтобы работать в Театре Армии режиссером либо главным режиссером?

Любому режиссеру, если он берет театр, надо иметь свое представление о театре, о том, какой он должен быть, свое представление об этом ремесле, а потом должен быть волевой характер, чтобы это представление воплотить в жизнь, независимость должна быть. Вот, я говорю, почему Андрей Алексеевич Попов не мог работать, хотя он очень талантливый человек (правда, актер, как правило, не должен быть режиссером), вот потому что он не мог в этом театре быть хозяином ситуации, хозяином театра, особенно в таком театре, где две сцены, 120 человек труппа, команда с Двойниковым…

Анатолий Двойников (многолетний командир команды ТА - прим. ред.), к сожалению, умер в ноябре 2005 года.

Что Вы говорите? Вот этого я не знал. Ну, это… театр без Двойникова уже не театр.

Немного о "Комической фантазии…". Вы заказывали пьесу Григорию Горину, и он ее писал специально для театра, специально на Зельдина, правильно я понимаю?

Ну, на счет "специально для Зельдина" там немножко другая история была. Я уже говорил, что корифеи мои стали кричать на всех собраниях, что главный режиссер с ними не работает, Зельдин, Касаткина, Голубкина, а работает с молодежью, что это вообще за главный режиссер, что, он боится что ли? И мне надо было найти какую-то пьесу, и я вспомнил, что в Риге, вся эта история ведь происходила в Латвии, и в Риге была такая очень-очень слабая пьеса одного латышского драматурга, которая шла в Художественном театре, "Женитьба Мюнхаузена" называлась. Мне показалось, что этот сюжет достаточно интересный, если его хорошо написать, и я Гришу пригласил, рассказал, что надо сделать, и мы с ним заключили договор. Но не так, что уж 100% Зельдин. Конечно, Зельдин предполагался в этой роли, но у меня еще Кутепов репетировал, они двое репетировали, но сложилось так, что Кутепов ушел с этой роли, и работал Владимир Михайлович. Так что Зельдин предполагался, но не так чтобы для Зельдина заказывали пьесу, это он несколько преувеличивает, когда рассказывает по ТВ, что так оно было. Он очень, кстати, хорошо играл эту роль, и спектакль пользовался достаточно большим успехом!

Вообще, это такой немного авантюрный материал, как так получилось, что он вписался в Театр Армии? Театр Армии - это театр специфического репертуара или это выдумка?

Видите ли, что интересно. Почему мы вот делали спектакли о военных? Ведь, когда артисты ездили по гарнизонам со спектаклем "Расстояние в 30 дней", то масса жалоб приходила в ПУР, что мы искажаем образ армии. Потому что в армии, как никогда, концентрируются все конфликты и проблемы общества. Я вот очень хотел, чтобы Дворецкий написал пьесу об армии, но это не состоялось, потому что он просил, чтобы ему дали командировку куда-нибудь во флот, он хотел написать остроконфликтную "флотскую" пьесу. В моем представлении армия впитывает наиболее острые конфликты, наиболее явно выявляет конфликты общества, и противостояния общества, и состояние общества, это всегда через армию наиболее ясно видно. Поэтому военная тема именно в таком аспекте интересна, поэтому у нас довольно много таких спектаклей шло. У нас шла болгарская пьеса об армии, потом вот то, что мы с Борей Морозовым ставили, тоже очень конфликтная пьеса, было "Расстояние в 30 дней", тоже достаточно острая пьеса. Конечно в этом специфика Театра Армии, но не только в этом, ведь Мюнхаузен тоже военный человек, и "Макбет" - это тоже чисто военная тема. И средства выразительности должны быть… Театр Армии - он более мужественный театр, несентиментальный, несопливый, этот театр достаточно жесткий. Мне кажется, что именно в этом специфика Театра Армии. Не знаю, я сейчас далек очень от этого, наша армия у меня ничего, кроме недоумения и огорчения не вызывает. Тогда, в мое время, она все же была как-то более уважаема, хотя тоже были конфликты, и мы на этом строили спектакль "Расстояние в 30 дней", но это детский сад, по сравнению с тем, что делается сейчас. В том спектакле, кстати, очень хорошо Стремовский играл, Михайлушкин, прекрасно играл Абрамов! Хороший, очень посещаемый был спектакль, ну и Миндадзе пьесу очень хорошую написал.

Такие драматурги, такие писатели как Арбузов, Володин, Шукшин - они сейчас актуальны, и был бы сейчас актуален Шукшин в Театре Армии, как Вам кажется?

Смотря как поставить, хороший спектакль всегда актуален, везде. Но что именно у Шукшина? У него же пьес нет. Сценарий "Степан Разин" можно, наверное, было поставить. То, что он лелеял, но так и не снял. Но это должна быть очень мощная режиссура, мощные артисты. Потом, насколько это будет сегодня интересно зрителю, мне трудно сказать. А как решать? Может быть, это музыкальный спектакль должен быть. Шукшин, музыкальный спектакль - в этом уже есть что-то такое необычное.

Но театр сложный, конечно, и я не думаю, что он в таком качестве долго просуществует, если не найти к нему какого-то поворота, ибо это театр со сложными традициями, со сложной труппой.

Про труппу. С кем за время работы сложились лучше отношения, со старшим, с младшим поколениями артистов или везде были свои плюсы и минусы?

Везде были. Я ведь не на поколения делю общество. У меня были прекрасные отношения с Вишняковым Петром Ильичом, очень хороший актер, с Ниной Афанасьевной Сазоновой, с Ледогоровым, ну с массой актеров у меня были хорошие отношения. С Сагалом сложные, он у меня ничего не играл, именно поэтому он был ко мне соответственно настроен, но ему я уже не мог найти роль. По-разному было. Были люди, которые принимали все это, которым нравилось, что зритель пошел в театр, я же говорю, что они привыкли, что у них там в зале 25 человек сидит. А у нас в Большом зале и на "Конце", и на "Комической фантазии…", и на "Лесе", и на "Странствиях Билли Пилигрима" были практически аншлаги. И, если у них там на балконе уже никто не сидит, они уже воротили нос, я им напоминал, как у них 25 человек сидело в зале! Конечно, это им нравилось, что люди приходят, что вокруг театра возникает какая-то суета, они чувствовали себя впервые за долгое время нормально функционирующим коллективом, но это театр-монстр, большевистский театр, там же один стилобат чего стоит, они очень верноподданые были. Я помню, тоже очень интереснейшая история была, когда мы ставили "Странствия Билли Пилигрима", Михаил Левитин ставил, я знал, что есть фильм американский, но единственная копия этого фильма была в американском посольстве, ну и мы договорились через переводчицу с посольством, что мы туда поедем посмотреть фильм. Мы - человек пять или шесть поехали в посольство, нас там очень хорошо приняли, посмотрели этот фильм, фильм довольно слабенький. Но он нам пригодился, потому что мы узнали как одевается американсксая армия. И все вроде было нормально, а потом, у нас был такой отвратительнейший секретарь парторганизации, подполковник СМЕРШа в отставке, его даже из СМЕРШа выкинули за какое-то хамство, и я как-то ему, походя во время обсуждения спектакля, сказал, что мы же смотрели фильм в американском посольстве - там все правильно поставлено. Он побледнел и помчался докладывать по начальству. Какая заваруха поднялась, Вы себе представить не можете! Но я тоже не совсем глупый человек, перед тем, как поехать в посольство, я позвонил заместителю Епишева и получил от него разрешение. А этот секретарь не знал, что есть разрешение, а я молчал. На партсобрании, в очередной раз, а там у нас все время были серьезные стычки, я говорю: "Ну, понимаете, товарищи-господа, разве не аморальный поступок нашего секретаря парторганизации, который, не спросив у меня, было ли разрешение, не было ли разрешения, вообще что мы там делали, помчался сразу "стучать" по начальству, причем сам потом получил за это по шее, пошел сразу тихо-тихо доносить начальству, ну разве можно в такой атмосфере жить и работать?" И вот тогда артист Леонид Персиянинов из зала кричит: "А так и нужно, так и нужно на вас, на всех, кто ездит в американское посольство, нужно ставить вас на место, надо звонить, надо сообщать". Вот такая атмосфера, они считали, что вот правильно настучать, позвонить. А он ведь звонил не жене, а в "органы", что вот, главный режиссер ездил в американское посольство. В 1975 году, это, конечно, было событие. Он такой очень верноподданный театр, они так жили, в святом убеждении. Это сейчас, Вы говорите, зарплаты маленькие, а тогда зарплата в нашем театре была выше, чем во всех остальных театрах.

Ну, тогда армия по-другому финансово существовала.

Нет, ну для армии эта такая копейка вообще. Вот сейчас кинуть им миллион в театр, этого никто не заметит. Один выстрел учебной ракеты стоит как пять лет бюджета Театра Армии, со всеми спектаклями, со всеми наградными. Это для них такой мизер. Но это зависит от конкретных людей. Вот был Средин Геннадий Васильевич, заместитель Епишева, очень хороший мужик, в театре ничего не понимал, но был очень добро настроен к людям.

А какие отношения были с начальником театра?

Алексей Дмитриевич Понько был очень хороший мужик, которого именно за это и сняли. Он никогда не влезал в творчество, но всегда помогал, поддерживал, а когда назначили полного идиота, критина такого, его называли в театре "поющая лошадь", он все время, сидя у себя в кабинете или в машине, пел очень громко народные песни, абсолютно тупой, трусливый человек, вот с ним было очень трудно, и это было одним из мотивов моего ухода, потому что с ним невозможно было работать. Все зависит от людей, но их так быстро меняют!

Своеобразный театр, после него уже ничего не страшно!

В заключении этого интервью приводим несколько тезисов Ростислава Горяева, не вошедших в интервью, но показавшихся администрации сайта важными:

1. Театр Армии - музыкальный театр, и, конечно, было большой ошибкой ликвидировать оркестр!

2. Для освоения интересны обе сцены Театра Армии. Но первая задача главного режиссера - заполнить Большой зал! А Малая сцена - это кайф!

3. Одна из задач главного режиссера, не самоцель, но важная - популяризация труппы театра, нельзя опираться только на двух-трех известных людей, ведь театр - это ансамбль!

Часть первая, Часть вторая

При подготовке интервью была использована фотография автора, сделанная 27 июля 2006 года в Санкт-Петербурге дома у Ростислава Горяева.