Дело постепенно шло к премьере, а у главных героев еще не все получалось, точнее никак не получалось главное - сцена объяснения в любви Альдемаро к Флореле. На первом прогоне на помощь пришел главный режиссер Театра Красной Армии Алексей Дмитриевич Попов.
В.М.Зельдин (Альдемаро): Мы показывали спектакль Попову. Я в колете, он сшит из какой-то "твердой" материи, облегает фигуру, как корсет, только руки двигаются свободно. Может быть, это и выглядело красиво, но танцевать в таком колете было сложно: чувствую - проваливаюсь. Попов посмотрел спектакль… Никакой паники в его глазах, в отличии от Канцеля, я не прочел. И вдруг говорит, глядя на меня: "Слушайте, ну чего вы его так одели?! Снимите с него этот колет деревянный, пусть он останется в свободной шелковой рубашке, легких бархатных штанах с широким поясом. Ему так будет гораздо удобнее". Казалось бы, мелочь. Но, сняв по совету Попова этот дурацкий колет, я совершенно иначе стал себя ощущать. Иначе разговаривать, двигаться, петь. Тела не чувствовал, летал, а не ходил по сцене. Я наконец окунулся в свою стихию. Вся роль зазвучала иначе.
Бывали, правда, случаи, когда и Алексей Дмитриевич ошибался, но как истинно великий режиссер умел свои ошибки признавать. Из воспоминаний Михаила Майорова: "Я репетировал роль Вандалино, дворянина, одного из поклонников Флорелы. Репетировал с нами В.С.Канцель, очень меня хвалил за роль. Пришло время сдавать работу Алексею Дмитриевичу. Он пришел, просмотрел и разобрал сделанное. На следующий день - репетиция с ним. Начинает с моей сцены - где Вандалино получает любовную записку. Я играю - Попова не устраивает. Вызывает на репетицию снова, еще и еще - все ломает, все рушит. Я уже в полной растерянности: Канцель меня хвалил, а Попов ругает, а чего он хочет от меня, понять не могу. Совершенно сбитый с толку, с ужасом уже жду дня сдачи спектакля. Окончательно запутался: как и что буду делать, не знаю. Гримируюсь перед выходом уже, появляется Попов: "Миша, я прошу тебя, играй так, как на первом показе. Понимаешь, я ошибся. Что мне в голову взбрело?.." Такой был большой художник - и признается в своих ошибках, не побоялся за свой авторитет. Это было для меня в какой-то мере новым открытием Попова".
Наступило 16 января 1946 г. - день премьеры, день, навсегда вписавший в историю театра этот спектакль, его создателей и артистов, занятых в нем.
В.М.Зельдин (Альдемаро): Было необыкновенное волнение, ватные ноги, я думал о том, как открыть дверь и выйти на сцену на реплику Белардо и не потерять сознание. Со мной чуть плохо не было на самом деле. Но вот подошла реплика, я вышел, начал диалог, начал немножко приходить в себя, затем шла сцена с Рикаредо, где возникает с ним конфликт, оканчивающийся песней "На войне иль на дуэли", после чего я ухожу… и гром аплодисментов, овация. И это сразу придало силы и дальше постепенно я стал в спектакле набирать.
Из рецензий за 1946 г.: "Пьеса живая, легкая, остроумная, стиль безукоризненен. Диалоги остро отточены, искрятся юмором, разговорная речь естественно укладывается в стихотворный размер. Она брызжет непринужденным, веселым смехом. В ней есть симпатичное озорство. Ее основа - водевильная интрига, комическая ситуация, шалости проказников. В ней много музыки и характерные танцы. Она - на грани комического балета и оперетки. В постановке много художественного труда и сценической культуры. Композитор Крейн написал для него легкую, доходчивую, мелодическую музыку со всеми полагающимися в таких случаях "испанистыми" элементами".
Л.И.Касаткина: Учась в театральном вузе мы услышали, что в Театре Армии идет спектакль "Учитель танцев". Зельдин играет блистательно. Мы стали прорываться и на ступеньках при переполненном зале я первый раз увидела Владимира Михайловича Зельдина в этой роли. Я увидела на сцене рождение романтической Испании. Так любить на сцене как любил он… у меня до сих пор звенит в ушах его фраза "Флорелу отдадут другому" - и так, что навзрыд. Я только знаю, что столько лет этот спектакль шел в непревзойденном исполнении Владимира Зельдина и у тех, кто его видел он остался в памяти, до сих пор слышишь его интонации, видишь его пластику.
Из рецензий за 1946 г.: "Пропасть, отделяющая Альдемаро от Флорелы, дана в самом оформлении спектакля - огромные палаты дворца, полные света, являются разительным контрастом с жалкой каморкой героя… Зельдин сообщает облику Альдемаро еще другое важнейшее для испанской комедии свойство - полную гармонию между волей, чувствами и мыслью. И точно так же у Флорелы - Алексеевой рассудок не отделим от эмоций… Какой великолепный взгляд бросает Белардо, увидя в первый раз служанку Лисену. Видно, что он навсегда расстается со своими "убеждениями", согласно которым самое главное в жизни - это закуска и вино… Коновалов (Альбериго - Прим. автора) создал на основе традиционной роли старика - отца живой и обаятельный образ. Сколько благодушия и серьезности обнаруживает он в своем невольном занятии астрономией! Нежностью и теплотой преисполнены его забота о любимой дочери Флореле… Говоря о спектакле в целом, нужно отметить его стилистическое единство. Художник Иван Федотов дал высокие залы и террасы, как бы созданные для бурных национальных танцев. Задники увеличивают пространство, лестница, ведущая вниз с огромной террасы, манит глаз зрителя в город, расположенный на фоне гор, подернутых дымкой заката. С большим вкусом и мастерством поставлены танцы Владимиром Бурмейстером.
Итак, премьера состоялась, вот имена тех, кто сыграл в тот январский день: Альдемаро - Владимир Зельдин, Флорела - Татьяна Алексеева, Белардо - Марк Перцовский, Фелисиана - Любовь Добржанская, Вандалино - Михаил Майоров, Рикаредо - Георгий Сорокин, Тебано - Владимир Благообразов, Тулио - Яков Халецкий, Лисена - Генриетта Островская, Альбериго - Николай Коновалов, Андронио - Федор Савостьянов. Одного из слуг в доме Альбериго сыграл Николай Пастухов.
Из воспоминаний Т.Щепкиной-Куперник: В один прекрасный день пришел Владимир Канцель и повез меня на просмотр, и спектакль оказался такой исключительный, что я совершенно забыла, что это мой перевод, и что "моего тут меду капля есть", и с захватывающим интересом следила за пьесой. Все: живая и яркая игра артистов, декорации, очаровательная музыка без банальных "испанистых" мотивов, - все было на высоте. Тут нельзя не отметить главным образом исполнителя роли учителя - молодого артиста В.Зельдина. Вот кем был бы доволен Лопе де Вега, требовавший от актера трех вещей - умения петь, умения танцевать и умения фехтовать. Красивый, юный Альдемаро невольно увлекал не только Флорелу, но и весь театр. В исполнении Зельдина эта роль заиграла всеми красками. Его необычайное дарование к танцам сослужило ему большую службу. Его танцы, особенно когда он узнает, что и Флорела его любит, были прямо "песнью торжествующей любви", и вообще вся пьеса явилась гимном молодости и всепобеждающей любви. Юная пара сразу заставила зрителей поверить себе и полюбить себя. Все остальные исполнители соперничали в блеске и подъеме.
"Учитель танцев" шел на сцене Театра Армии более сорока лет. С течением времени у зрителей менялось и восприятие спектакля.
Валентиина Алексеевна Савельева (Флорела): Когда смотрела спектакль школьницей (1950-е гг.) было все очень красиво, что-то неземное - музыка, костюмы. Жизнь была непростой, а тут вдруг увидеть вот эту громадную сцену, эту красоту, молодость. Зрелище завораживало.
Федор Яковлевич Чеханков (Альдемаро): Увидел спектакль будучи студентом (1950-е гг.). Увидел - и был ошеломлен. Танец, речь, вокал соединились органично и легко. А его (В.Зельдина - прим. автора) знаменитый монолог - признание "Скажет пусть моя гитара"! Мне кажется, что это пик его роли, ее вершина. С какой открытостью, с какой незащищенной искренностью, честностью человек говорит своей любимой о себе. Этим монологом он вверяет ей свою жизнь. Он больше не принадлежит себе, он весь для нее.
Вячеслав Борисович Дубров (Альдемаро): Когда я первый раз студентом посмотрел в 1964 г. "Учитель танцев", то мне тогда особенно понравились некоторые актерские работы - Михаила Майорова, Марка Перцовского, Генриетты Островской, Веры Капуcтиной (Фелисиана - прим. автора) - все играли очень сочно, с упоением. Владимир Благообразов - Боже мой!- это был потрясающий артист, это была такая умница, такой характерный артист, и все это было так мягко, не карикатурно. Все его фразы были, что называется, "на унос", ночная сцена в саду с письмом всегда шла под хохот - блестящий артист! Все актеры, которые играли после него, все играли очень старательно и по-своему, и всегда эта комедийность сохранялась. Леон Кукулян, например, играл очень увлеченно, делал себе смешной грим, читал письмо и ревновал с упоением, и лупил я его этой палкой тоже с упоением в финале второго акта в сцене в саду у фонтана.
О Тебано в исполнении Владимира Благообразова вспоминает и Валентина Савельева: "Это был гениальный артист, самобытная индивидуальность, самородок, его невозможно было переиграть."
За всю историю спектакля в нем было множество исполнителей, множество вводов. Например, одним из Белардо был Андрей Алексеевич Попов.
В.М.Зельдин (Альдемаро): Андрей Алексеевич Попов - потрясающий совершенно актер, очень талантливый, очень скромный человек. Образ, как он придумал, вот как такая большая собака, слуга-дворняга, у него было такое выражение лица, такой грим, волосы, смешной в этом отношении, видимо, его увлекала такая характерность. Какие-то у него движения были похожие на животное - было очень смешно. Этим он отличался от Марка Наумовича Перцовского. Его объяснение с Лисеной, его танец, его движения - такие детали собачьи. Вообщем очень интересно играл.
Кроме Владимира Михайловича Зельдина (1946-1971 гг.) Альдемаро играли Вячеслав Сомов (конец 1940-х - начало 1950-х гг.), Федор Чеханков (1968-1987 гг.) и Вячеслав Дубров (1975-1987 гг.). Последних двух артистов в спектакль вводил Владимир Зельдин.
В.М.Зельдин (Альдемаро): К появлению Вячеслава Сомова в спектакле я отнесся спокойно. Он был славный парень, в прошлом эстрадный танцовщик, участник акробатических номеров, одно время работал даже у Мейерхольда. Великолепная стать, красота, фигура. Потом он поступил к нам в труппу и играл Альдемаро, кстати, совсем неплохо. Когда его вводили на роль, я даже кое-что ему подсказывал… Федор Яковлевич очень талантливый человек, он очень хотел сыграть эту роль. Он очень много преодолел своим желанием, своим усердием и сыграл, исходя из своей индивидуальности, правильно сделав, я от него не требовал повторения себя… У Славы Дуброва великолепные внешние данные. Он отличался от других большей рациональностью, если так можно сказать. Он мог совершенно погрузиться в роль и все забыть, быть в этих обстоятельствах, а мог где-то очень рационально сыграть. Он был очень достойным исполнителем.
Справка: Вячеслав Вячеславович Сомов (1910-1988) - артист, мастер художественного слова. Окончил Ленинградское балетное училище. Работал в Государственном театре им. Вс.Мейерхольда. Участник Великой Отечественной войны (ушел на фронт добровольцем). В 1945 г. был принят в труппу Центрального театра Красной Армии. Среди его работ в Театре Армии - Альдемаро в "Учителе танцев" и Лепелетье в "Давным-давно". С 1948 г. выступал на эстраде с сольными чтецкими программами. Итогом творческой деятельности Сомова стал спектакль "Люди, которых я видел". Заслуженный артист РСФСР (1954 г.)
А уж скольким Флорелам объяснялся в любви Альдемаро: Татьяне Алексеевой, Людмиле Касаткиной, Ольге Малько, Галине Ляпиной, Валентине Савельевой, Валентине Аслановой, Нелли Подгорной и т.д. Владимир Михайлович вспоминает, что после Татьяны Павловны Алексеевой он любил играть с Валентиной Савельевой, не просто любил, ему было удобно с ней играть.
Далее автор, не желая сильно отвлекать читателей от рассказа артистов, оставляет вас наедине с их воспоминаниями.
Часть первая, Часть третья, Часть четвертая, Часть пятая
copyright ©
2005-2007 Александра Авдеева
